Рыцарь из Дома Драконов - Анатолий Бочаров

– Ты знаешь, Айна, – ответил он как мог спокойно. – Ради того, что делает нас людьми. Ради тех присяг, что мы когда-то принесли.

– Слова и присяги, – ответила Айна задумчиво, и рот ее искривился в усмешке. Той самой усмешке, что не сходила прежде с лица лорда Раймонда – кривой и холодной. – Клятвы и верность. Да, я помню. Прекрасные вещи эти клятвы и верность. Ради них сэр Эвейн сразился с лордом Гриддаром, лишь бы только вызволить старого короля из темницы, где тот сидел во мраке и холоде, а сэр Роланд до последнего вздоха бился среди скал Ронсеваля, защищая императорский стяг. Ты обожал эти сказки в детстве. Но только мы живем совсем не в сказке, Артур Айтверн. Ты когда-нибудь это поймешь?

Он пожал плечами. Обошел ее стороной, стараясь избегать ее взгляда, и сел на кровати. Ночь за окном дышала прохладой, и в ней перемигивались звезды.

– Я не думаю, сестра, – сказал он тихо, – что некоторые вещи теряют значение только потому, что про них рассказывают в историях.

– А я думаю, – ответила Айна неожиданно резко. Сделала шаг в его сторону. Остановилась. – Клятвы и верность, говоришь ты мне! О, как они, наверно, важны, эти твои клятвы, если ради них ты утопишь весь Иберлен в крови! Клятвы и верность составляют весь твой мир, мой брат. Но мир этот рухнул. От него – от этого проклятого мира – совсем уже ничего не осталось. Он умер, как умирают все вокруг нас. Умирают короли, умирают рыцари, и умирают отцы. А еще они убивают. Я знаю, как они убивают. Убивают короли, убивают рыцари, и убивают отцы. Ты поскачешь на эту войну и тоже станешь убийцей?

Он встретил ее взгляд своим.

– А ты предлагаешь мне какое-то другое решение? Прости, но я их не знаю. У меня есть мой государь, которого я пообещал защищать. Ты присутствовала при этом. Как я буду смотреть людям в глаза, если отрекусь от него? А ведь ты, кажется, именно это предлагаешь мне сделать.

– Раньше тебя это не волновало, как смотреть другим в глаза, – ответила Айна с гневом. – Ты просто делал, что хотел, и тебе было плевать, чего от тебя ждут. Зачем же сейчас играть? Прекрати, Артур. Это не стоит того. Все, что ты затеял, – глупо. Я не меньше твоего ненавижу Эрдера, но Гайвен – не тот человек, ради которого нужно рисковать собой и своими солдатами. Я не знаю, какого короля нашли себе северные лорды, но наверняка он будет лучше, чем этот книжник. Я говорила с ним, и знаешь, что я почувствовала? Мне стало от него противно. Я наконец поняла, что двигало тобой, когда ты раньше пытался его задирать. Этот человек не стоит того, чтобы ради него драться. Если вернулся настоящий Кардан – тем лучше. Езжай к нему, преклони колено, и пусть Гайвен Ретвальд убирается куда захочет.

– Я не могу так поступить, – сказал Артур тихо. – Прости.

– Нет, можешь. И я тебя поддержу в этом. Если хоть одна тварь потом обвинит тебя в предательстве или малодушии – я вырву у этой твари сердце из груди собственными руками. Мы не обязаны воевать ради глупого мальчишки только потому, что наш отец положил свою жизнь на служение его еще более глупому отцу. Ты – Драконий Владыка, а я – твоя кровь и первый во всем соратник и помощник. Наши предки танцевали в небесах среди молний, а потом приходили к сидам и учили их магии. Мы сами выбираем себе королей. Если этот Гледерик достоин – будь рядом с ним. Если он так же жалок, как Ретвальд, – займи Серебряный Престол сам и стань новым государем Иберлена. Я буду первая, кто поддержит тебя в этом. Мир должен быть в наших руках, Артур, потому что других достойных просто нет.

Она говорила уверенно и страстно, а Артур смотрел на нее и понимал, что прежде он уже слышал подобные слова. Совсем недавно и очень давно. Был серый день, и камни вокруг дышали дождем и тревогой, а травы сгибались под ветром. Родной брат стоял напротив него и говорил о войне, что грядет, и о том, что только их роду суждено решать судьбы земли и народов. Они поссорились, и раны, что были нанесены миру после того дня, до сих пор не залечены.

– Довольно! – закричал Артур. – Хватит! Я не буду этого делать!

Айна подняла голову, и теперь юноша увидел в ее глазах не Повелителя Бурь и не лорда Раймонда Айтверна. Он увидел в ней себя.

– Да вы просто трус, сударь, – сказала Айна медленно. Очень-очень медленно. И очень зло. – Вы самый настоящий, последний на свете трус. Я так смотрю, в вас нет ни капли смелости.

– Вижу, у нас разное представление о смелости, дорогая сестра, – ответил Артур тоже со злостью. – Для тебя смелость – наплевать на все, ради чего ты живешь. Для меня смелость – в том, чтобы оставаться собой. Я помню хорошо, чему меня учили в детстве. Учили держаться своего слова, своей стороны, своей правды. Какими бы глупыми, нелепыми, смешными они ни казались другим. Наш отец был во многом дурным человеком, но эти вещи преподал нам правильно. Предательство и измена – удел не сильных духом, а слабых. Прости, сестра, но ты не права.

Он встал. Айна стояла не шелохнувшись. Молчала, только губы слегка дрожали. Казалось, она сейчас заплачет, до того одинокой и потерянной выглядела она в этот миг. Артур наклонился, поднял перевязь с мечом и натянул сапоги.

– Можешь не бояться, сестра, что кто-то услышит о нашем разговоре, – сказал он спокойно. – Когда принц Гайвен победит – а он победит, это я тебе обещаю, – он никогда не узнает, что ты склоняла меня к измене. Не бойся, что с тебя за это когда-нибудь спросят, потому что с тебя никто спрашивать не будет. Спи в этой комнате, я сюда больше не вернусь. И пусть твои сны принесут тебе покой.

Айна не ответила, и тогда Артур направился к дверям – и с каждым шагом, что он делал, уходя прочь от нее, он убивал часть самого себя. На пороге Артуру захотелось остановиться и повернуть назад. Сказать ей, что он, конечно, выполнит любую ее просьбу, будет служить любому королю, на которого она укажет, или станет этим королем сам – лишь бы сохранить в целости то немногое, что осталось от его семьи и от его детства. Желание поступить так было очень сильным, но он его преодолел. Ведь нет такого искушения, с которым человек не смог бы совладать. Выйдя в гостиную, Артур плотно закрыл за собой дверь, а услышав доносящиеся из-за нее рыдания, пошел прочь.

Утром, когда готовый отправиться в путешествие отряд собирался на крепостном дворе, Айна Айтверн так и не вышла проводить их в дорогу.

Капитан королевской гвардии, представившийся сэром Малькольмом Толлхартом, держался заносчиво и нагло. Он то и дело бросал на Артура пренебрежительные взгляды, а Ретвальда и вовсе демонстративно игнорировал. Капитан носил на гвардейском плаще вместо споротого ретвальдовского хорька яблоневое дерево Карданов. И когда успел нацепить? Не иначе, портные в стольном городе работали, не покладая рук. Интересно, им хоть заплатили?

– Его величество готов выехать к вам, герцог, – бросил сэр Толлхарт, свирепо зыркнув на Артура черными глазищами. – Но лишь к вам. Потому что в уговоре речь шла про встречу один на один, и никаких прочих господ.

Артур покрепче сжал поводья коня, хотя в куда большей степени ему хотелось заехать кулаком гвардейцу по зубам. Подумать только, «прочих господ»… Ты этим прочим господам месяц назад в ноги кланялся.